— Я постою, — стараясь снова не сорваться, ответила я.

— Мы сегодня не с того начали.

Он улыбнулся, чуть склонив голову, и я бы даже поверила в искренность этой улыбки, если бы не воспоминания о случившемся. Ну не может быть у стервы-гипнотизерши, ворующей чужих детей, вменяемый начальник!

— Не знаю, что ты там себе надумала, но я пригласил тебя, чтобы передложить свою помощь.

Ну посмотрите на него! Мистер «я сама благотворительность»!

— С чего ты вообще взял… — я замолчала, понимая, как глупо это звучит.

Ну да, с чего это он взял, что мне нужна помощь, если я живу в заброшенном доме, ребенок у меня спит в чемодане, а есть нечего?! Судя по насмешливому взгляду, Финик прекрасно понимал мою ситуацию. И он ведь вчера угрожал тем, что сам выяснит, как я оказалась в подобном положении.

Еще утром я ухватилась бы за это. Предложила бы купить у меня дом с участком, раз он и так собирался это сделать. Но сейчас, после того, что произошло, связываться с хвостатым не хотелось. Что если при сделке его помощница внушит мне, что я получила кучу денег, заставит подписать документы? В итоге я останусь и без дома, и без средств к существованию.

— Мне ничего не нужно, спасибо, — я постаралась, чтобы мой голос звучал уверенно и твердо. — Если это все, то я могу идти?

— Может быть, я не так расслышал? — Финик приподнял одну бровь и посмотрел на меня как на умалишённую, медленно поднялся и, опираясь на трость, неторопливо зашагал ко мне. Каждый шаг — один пропущенный удар моего сердца. И чем ближе подходил мужчина, тем неуютнее становилось. Ладони вспотели, спину окатило холодом. Снова ощутила себя испуганной маленькой мышкой, вот только Финик был уже не мышеловкой, а котом, неотвратимо приближавшимся ко мне хищником.

— То есть, ты хочешь сказать, — он остановился совсем рядом, нависая надо мной, — что то, как и где ты и твоя дочка живете — это нормально?

— Это не нормально, но это мое дело. Спасибо за предложение, но…

Глаза мужчины опасно блеснули, словно я только что снова его оскорбила, а за спиной вдруг показался вставший трубой хвост.

Увидев это торчащее покрытое седой шерстью нечто, я обмерла, забыв закрыть рот. Вчера, когда было темно, я его рассмотреть толком не успела, и сейчас, при дневном свете, все выглядело несколько иначе. Обрело реальность.

Ну не бывает у людей хвостов!

Я невольно попятилась, глядя за спину хозяину дома. Руки, удерживавшие дочку, дрожали. Финик, проследил за направлением моего взгляда и поняв, что случилось, громко выругался. Очевидно, такой подставы от собственного тела он не ожидал.

Я продолжала пятиться, пока не уперлась спиной в дверь. Нужно убираться отсюда, чем скорее, тем лучше. Пытаясь одной рукой нащупать ручку за спиной (и когда только дверь успела захлопнуться?), второй я качала малышку. Она не плакала, но казалось, что это поможет мне успокоить саму себя.

— Кристина, постой… — хвостатый устало вздохнул, прижимая большой и указательный палец к виску. — Я не хотел тебя пугать.

Он снова шагнул ко мне, вот только я уже нащупала ручку и смогла открыть чертову дверь.

— Не подходи!

Должно быть, что-то было в моем взгляде и голосе такое, что заставило его послушаться. Или он понял, что сейчас я разговор вести просто не в состоянии, и остановился.

Я же развернулась и со всех ног бросилась вниз, перепрыгивая через ступеньки, не замечая ничего вокруг. Где-то сбоку блеснула розовая вспышка, я повернула на нее голову и, не посмотрев под ноги, тут же зацепилась за начинающийся у подножия лестницы ковер. Понимая, что падаю и сохранить равновесие не удастся, зажмурилась и повернулась боком, чтобы только удар не пришелся на Алечку.

Но столкновения с полом так и не произошло. Я открыла сначала один глаз, затем второй. Надо мной снова стоял Андрей Андреевич Финик и, не давая упасть, поддерживал за талию своим длинным хвостом.

— Очевидно, без моей помощи ты не способна даже спуститься по лестнице, — отчеканил он без единого движения мускула на лице.

От этой безучастной маски стало по-настоящему не по себе, казалось, что он вот-вот взорвется и сделает что-то, что мне точно не понравится. Я даже не смогла найти в себе силы, чтобы сказать «спасибо». Горло пересохло, язык прилип к нёбу. Да и не заслужил он "спасибо", по большому счету.

Хвост мужчины напрягся, дернул меня вверх и мягко поставил на ноги. Несколько секунд я и Финик смотрели друг другу в глаза. Затем я одеревенело развернулась и на негнущихся ногах наконец покинула этот дом.

Оказавшись на своем участке, уселась под куст и, обнимая Алечку, несколько минут раскачивалась с ней из стороны в сторону, пытаясь успокоиться. Необходимо как можно скорее продать этот дом и переехать! У меня ведь был план, нужно просто взять уже себя в руки и действовать.

Поднявшись с земли, прошла в дом. Запах гари почувствовала на подходе.

Да что же это за день такой?! А ведь он еще даже не начался толком!

Вся веранда была в дыму. Я подбежала к плите и выключила безнадежно сгоревшую курицу. Вода выкипела, и почерневшее мясо превратилось в уголь. А ведь, кажется, меня не было всего ничего…

Злость на Финика вспыхнула с новой силой. Этот хвостатый меня еще и без обеда оставил! Захотелось швырнуть испорченную посудину ему прямо в голову. Ну разве можно гипнозом уводить людей из дома, когда у них включен газ? Хорошо еще огонь не потух! Что могло бы произойти — страшно подумать!

Дочка, чувствуя мою нервозность, снова расплакалась. Выдохнув, я отставила испорченную миску в сторону и пошла переодевать и кормить малышку. Пеленки, в которых была Аля, все промокли, неудивительно, что она так куксится.

У меня осталась большая пачка памперсов, которую я покупала еще в роддом, но понимая, что финансов у меня в обрез, использовать их старалась экономно.

Пока доченька усердно сосала молоко, у меня сосал под ложечкой голод. В голову нет-нет, да закрадывались крамольные мысли. Может быть, зря у меня взыграла гордость? Ведь как говорят: «Дают — бери». С другой стороны, это ведь не гордость, а банальное чувство самосохранения.

Когда малышка уснула, я окончательно сумела взять себя в руки. Я просто не имела права долго предаваться унынию. Дел слишком много.

Прежде всего, позвонила на работу и сообщила, что готова взяться за заказы на дому. Владелица ателье была рада меня слышать, ведь это значило, что можно будет платить мне меньше и неофициально, экономя деньги на налогах.

— Ну смотри, Кристина, — предупредила она строгим тоном, тщательно скрывая свою заинтересованность, которая все же нет-нет, но проскальзывала. — Мы давно знакомы, пойду тебе навстречу. Но просрочишь хоть один раз — больше подкидывать ничего не буду.

— Да-да, конечно, Анна Евгеньевна! — с преувеличенным воодушевлением согласилась я. — Не подведу.

— Ну тогда можешь приехать сейчас, забрать ткань. Несколько изделий из материала заказчика, мерки Марина сняла, но она одна не успевает, а нового человека на твое место пока не нашли. Кстати, ты ведь в курсе, что должна занести справку из роддома к нам? Тебе выплата полагается по случаю рождения.

— Хорошо, через два часа приеду, — легко согласилась я и попрощалась с начальницей.

Вопрос коляски снова встал ребром. Пришлось звонить еще и по объявлениям. Очень надеялась, что мне повезет и первая же из тех, что я посмотрю, подойдет. Потому что тащить на себе и ткань, и ребенка просто невозможно. А так я могу загрузить все, что заберу с работы, в корзину внизу коляски.

Очень порадовала новость о том, что мне положены еще какие-то деньги. Стоило сегодня поговорить с нашим бухгалтером на работе, быть может, она скажет, куда я еще могу обратиться за помощью?

А ведь я еще даже не оформила свидетельство о рождении дочери. Что ж, буду решать проблемы постепенно. Сначала схожу на работу.

Посмотрев расписание маршрутов, я поняла, что у меня есть еще полчаса. За это время собралась, и разместила-таки сделанные еще утром фотографии дома на сайт для продажи. Указав в объявлении ту же сумму, за которую и приобретался дом с участком, я почувствовала себя так, словно она уже была у меня в кармане.